Глава четвёртая. Встреча с водяным.

Я шел, казалось целую вечность, а лес все не кончался, тропка становилась то уже, то шире. Ельник постепенно перешел в смешанный лес, начали попадаться коряжистые сосенки и березки, а через некоторое время и вовсе остался один березняк.

Вот впереди забрезжила опушка, я обрадовался, прибавил шагу, березки расступились, и передо мной открылась залитая солнцем поляна. Ноги мои прямо сами побежали на поляну, захотелось вырваться из плена леса, но, пробежав несколько метров, я понял, что земля под ногами как странно колышется.

Водяной, а может быть, леший.

Боже, неужели болото, и будто в подтверждение моих страшных догадок из-под ноги брызнула струйка грязи, поле вокруг начало медленно колыхаться, вокруг то и дело выпрыскивали струйки воды и жижи, а из-под травы начали медленно прорастать странные коряги, болото заурчало, забулькало, завыло, словно раненый зверь. Коряги стали возвышаться все больше над землей, а прямо передо мной начала расходиться поверхность, покрытая травой и мхом и из глубины с ревом и клёкотом начало появляться нечто странное, когда оно вылезло, я охнул от ужаса. Это было нечто, состоящее из чешуйчатого обрюзгшего тела с маленькой головой и тройным подбородком, из-за которого нельзя было разглядеть даже подобие шеи. На голове вместо волос извивались ужи.

«Прямо медуза-горгона какая-то» - подумал я. Губы огромными шлепками расплылись по физиономии существа – он открыл пасть и загромыхал, явно собираясь сожрать меня. Вот страсть та какая, в мозгу промелькнуло, что можно бы пожить еще немного, как я молод, руки лихорадочно шарили по дну разорванного кармана в поисках сучка, что так любезно подарил лесовик.

И вот он, я вытащил сучек, направил его на чудище

Ну, давай, родной, стреляй, - я встряхнул сучек и о, чудо, он выстрелил огненным шаром, один, другой, третий раз. Но радость мою прервал жуткий гортанный смех

Чудак, разве можно огнем стрелять в водяного – прогрохотало чудовище, и коряги вокруг заскрипели и зашевелили гнилыми ветками, я понял что пропал…